Псы войны - Страница 110

110

Он пересек почти всю Бельгию с пятью двадцатилитровыми бочками смазочного масла фирмы «КАСТРОЛ» в фургоне. Его ни разу не остановили. Да и не было причин для этого. Документы на машину, страховка и права были в полном порядке.

Трое друзей сидели за столиком кафе на центральной улице городка. Шеннон спросил бельгийца:

– Когда будем переходить границу?

– Завтра утром, перед рассветом. Это самое спокойное время. Вам удалось поспать прошлой ночью?

– Нет.

– Тогда лучше отдохните, – сказал Марк. – Я пригляжу за фургонами. У вас есть еще время до полуночи.

Шарль Ру тоже чувствовал себя усталым в тот день. Весь предыдущий вечер, с тех пор, как ему позвонил Анри Алэн и сообщил, что Шеннон отправился ужинать в ресторан, он ждал новостей. До двенадцати ночи так ничего и не случилось, хотя в это время должен был позвонить Томар и сообщить, что все кончено. Не было звонка ни в три утра, ни на рассвете.

Ру был небрит, измотан ожиданием и удивлен. Он понимал, что Томар не смог бы тягаться с Шенноном на равных, но был уверен, что ирландца уложат со спины в тот момент, когда он будет проходить по какой-нибудь пустынной улочке на пути к ресторану.

Поздним утром, когда Лангаротти и Шеннон на пустом фургоне без осложнений пересекли границу с Бельгией севернее Валенсьенна, Ру наконец напялил брюки и рубаху, чтобы спуститься на лифте с шестого этажа и проверить, нет ли чего в почтовом ящике.

Ничего подозрительного с замком ящика не приключилось.

Ящик как ящик – двенадцать дюймов высотой, девять – шириной и столько же в глубину, прикручен к стене в вестибюле дома, как у всех остальных жильцов.

Никаких признаков того, что он открывался, не было.

Взломщик должен был бы повредить замок. Но, тем не менее, кто-то его наверняка открывал.

Ру достал ключ, засунул в скважину и распахнул дверцу.

Секунд десять он стоял не двигаясь. Внешне он никак не изменился, только щеки, обычно розово-румяные, вдруг посерели. Не сводя застывшего взгляда с ящика, он начал бормотать: «Боже мой, Боже мой…» – бесконечно повторяя эти слова словно заклинание. Живот у него подвело, он почувствовал себя так же, как в Конго, когда конголезские солдаты начали допытываться, кто он такой, в тот момент, когда он, забинтованный с ног до головы, лежал на носилках и Джон Питерс пытался вывезти его из страны, чтобы спасти от неминуемой гибели. Ему захотелось помочиться, убежать куда глаза глядят, но он только стоял и потел от страха. С полусонным и тоскливым выражением полузакрытых глаз и плотно сжатыми губами на него взирала из глубины почтового ящика голова Раймона Томара.

Ру никогда не был трусом, но и железной выдержкой тоже не славился. Он запер ящик, вернулся в квартиру и принялся за бутылку бренди, исключительно в медицинских целях. Ему требовалось много лекарства.

Алан Бейкер вышел из здания югославской оружейной компании на залитую солнцем улицу Белграда в хорошем настроении. Его удовлетворял ход событий. Получив 7200 долларов от Шеннона, он направился к официальному торговцу оружием, на которого в былые времена подрабатывал. Так же, как и в случае со Шлинкером, торговец считал, что объем предлагаемой закупки чрезвычайно мал, но внял аргументам Бейкера, что если покупатели будут удовлетворены товаром, то предложат значительно больший контракт.

Итак, он отдал Бейкеру распоряжение лететь в Белград и сделать заявку на покупку, используя сертификат из Того, в который вписаны соответствующие фамилии, а также рекомендательное письмо от заказчика, наделившего Бейкера полномочиями своего представителя.

Правда, в этом случае Бейкер терял часть своей доли, но это был единственный способ быть принятым в Белграде. При таком незначительном заказе он мог в любом случае рассчитывать не более чем на сто процентов прибыли.

Переговоры с мистером Павловичем, длившиеся в течение пяти дней, оказались вполне успешными и включили в себя посещение государственного склада, на котором он смог подобрать два миномета и две базуки. Боеприпасы к обоим видам оружия были стандартными – упаковки по двадцать ракет для базуки и десять мин для миномета в каждой.

Югославы приняли тоголезский сертификат получателя без сомнения. Сам Бейкер, официальный торговец-посредник, и, весьма вероятно, мистер Павлович, прекрасно понимали, что сертификат – не что иное, как «липа», но все делали вид, что правительство Того горит желанием закупить югославское оружие для апробации. При этом мистер Павлович настоял на немедленной оплате наличными, на что Бейкер не мог возразить и выложил 7200 долларов – то, что дал ему Шеннон, за вычетом дорожных расходов – и плюс своих тысячу. Он был уверен, что потеря ему возместится из суммы в те же 7200 долларов, оставшихся за Шенноном. И даже после того, как свое получит посредник, Бейкеру ляжет в карман кругленькая сумма в 4000 долларов.

Во время утренних переговоров его заверили в том, что товар получит разрешение на экспорт и будет вывезен армейскими грузовиками на таможенный склад в северо-западном порту Плоче, недалеко от курортов Дубровник и Сплит.

Именно в этом порту и должна была после 10 июня стоять «Тоскана» в ожидании груза. С легким сердцем Бейкер ближайшим рейсом вылетел через Мюнхен в Гамбург.

Утром 20 мая Йоханн Шлинкер находился в Мадриде. Он отослал на целый месяц раньше установленного срока подробный телекс о закупке девятимиллиметровых патронов, которые собирался переправить своему мадридскому партнеру, испанцу по национальности. И чуть позже вылетел в испанскую столицу сам, имея при себе иракский сертификат получателя и 26 тысяч долларов, присланные Шенноном.

110